Барбаросса - Страница 185

185

Алексей Семенович созвонился с Москвой, желая информировать ЦК партии о ненормальном поведении главкома; к аппарату подошел Маленков, сразу и грубо осадив его:

– А что вам не нравится в генерале Гордове?

– Ведет себя странно. Слова ответного не выжать. С таким видом, будто он здесь и царь и Бог… Ладно уж я, черт со мною, но представляю, каково его подчиненным!

– Мало ли что вам не нравится, – был ответ. – Менять главкома, только что назначенного с личного одобрения товарища Сталина, мы по вашим капризам не станем. Умейте работать с людьми, как учит нас товарищ Сталин, а не занимайтесь собиранием всяких сплетен…

«Сплетни, – думал потом Чуянов. – Кому война, а кому так одна хреновина… Живем на военном положении, но чует сердце – грядет положение осадное, вот тогда навоемся…»

* * *

От станицы Боковской противник быстрым маневром не только отбросил, но и разгромил закаленную 62-ю армию. Две стрелковые дивизии и одна бронетанковая оказались в окружении. «Я видел, как танки противника под прикрытием авиации врезались в наши боевые порядки… Наши тяжелые танки (КВ) выдержали атаку, зато легкие Т-60 расползлись по оврагам, не принимая боя». От мостов авиация оставила обломки и головешки. На переправах громоздились обозы со скарбом беженцев, переполненные ранеными медсанбаты. Ни одного нашего самолета в чистом и солнечном небе никто не видел…

Чуйков сам и допрашивал пленного немецкого летчика.

– Мы ваших истребителей не боимся, – честно доложил тот. – Во-первых, потому что их у вас просто нету. Во-вторых, по своим боевым параметрам они отстали от наших «мессершмиттов». Если у меня мотор тянет машину в три раза сильнее вашего, так я всегда могу бить вас с любых виражей.

– Возможно, – не стал возражать Чуйков. – Мы хорошо знаем, что из преимуществ в своей авиации Германия извлекла немало побед… Кстати, что вы думаете о конце войны?

– Я ничего не думаю. Но где-то наш фюрер просчитался. Он мог бы ограничить себя Европой, а в Россию полез напрасно. Так что, простите, я не знаю, каков будет конец…

В Чирской станице Чуйкова обступили женщины-казачки, навзрыд плакали, спрашивали – что же будет дальше? Но одна из бабенок демонстративно отошла, усевшись на бревнах.

– А чего с ним гутарить? – издали покрикивала она. – Сколь веков казаки на Дону жили, а такого сраму не видывали, чтобы чужаков сюды допущать… Теперь нарыли нор, будто кроты худые, хотят в земле отсидеться. Им-то што? А у меня пятеро на руках виснут. Муж без вести пропал. Скотины – двор полный. Всю жизнь трудились, себя не жалели. Куда ж ныне деваться?

– Уходи с детьми, – мрачно отозвался Чуйков.

– Куда? И все нажитое бросить?..

Немцы теснили наши войска за речку Чир (правый приток Дона), оборона трещала, как худой забор. Трудно было артиллеристам: лошади давно пали, а колхозные тракторы ЧТЗ разваливались; пушки перекатывали вручную, на переправах тащили их по дну реки на веревках, орудия вылезали из воды все в тине и водорослях. Бойцы, переплыв реку под пулями, потом выливали из сапог воду, выжимали гимнастерки:

– Ведь скажи кому – не поверят. Раньше мы такое только в кино смотрели… да и то про Чапаева!

– А вон и Чапаев, – показывали на Чуйкова, – тоже Василий Иванович, только нам от того не легше… Вояки!

Генерал-майор Михаил Степанович Шумило в эти тяжкие дни известил Чуйкова, что его желает видеть Гордов.

– Я тут справлюсь, – сказал он Чуйкову, – а ты езжай в Сталинград да с Гордовым лучше не собачься: сам, наверное, знаешь, что на Руси святой поверх воды плавает…

Гордов два дня мурыжил Чуйкова, отказывая ему в приеме. Наверное, сказать было нечего. Случайно он занял высокий пост, явно не подготовленный – ни как полководец, ни даже как человек. Кажется, он еще не выбрался из того транса, в который его погрузили прошлые неудачи… Наконец встреча состоялась. Чуйков вспоминал: «Возражений со стороны подчиненных Гордов не терпел… моего доклада слушать не стал».

– Противник, – свысока декларировал он, – уже прочно увяз в наших оборонительных рубежах. Пора его уничтожить.

Это была отрыжка былого: мол, пилотками закидаем. Василий Иванович пытался убедить Гордова в обратном.

– Я не хуже вас знаю положение на своем фронте, – резко перебил его Гордов. – Вы мне лучше отчитайтесь: почему осмелились отвести правое крыло армии за реку Чир?

– Удар противника оказался намного сильнее нашей обороны. Войска давно измотаны. А противник наращивает удары.

– Это слова, – сказал Гордов. – Но словам требуется письменное подтверждение. С меня тоже «наверху» спрашивают. И не как с вас – покруче. Вот и составьте доклад по всей форме…

Уходящему Чуйкову хотелось хлопнуть дверью так, чтобы из нее все филенки вылетели к чертовой матери.

– Бюрократы несчастные! – сказал он в сердцах. – Страшны они в мирные дни, но еще страшнее на войне…

Вышел на улицу, огляделся, стал думать – где бы перекусить? Кто-то вдруг пожал его руку выше локтя – дружески. Стоял перед ним гражданский – вроде бы знакомый.

– Извините, – сказал Чуйков, – у меня с памятью стало паршиво. Где-то вас видел, а где – не припомню.

– Чуянов Алексей Семеныч, секретарь обкома, виделись еще у маршала Тимошенко… А вы чего тут дежурите?

Чуйков в двух словах поведал о визите к Гордову, а Чуянов изложил о нем свои впечатления.

– Глупость пришла в голову, – вдруг стал смеяться Чуйков. – Случись ведь такое, что попадем мы с вами в историю, так в энциклопедии стоять нам на одной странице.

185